Неточные совпадения
— Душа у
праведного белая и гладкая, как
мел, а у грешного как пемза. Душа у
праведного — олифа светлая, а у грешного — смола газовая. Трудиться надо, скорбеть надо, болезновать надо, — продолжал он, — а который человек не трудится и не скорбит, тому не будет царства небесного. Горе, горе сытым, горе сильным, горе богатым, горе заимодавцам! Не видать им царствия небесного. Тля ест траву, ржа — железо…
У нас не переводились, да и не переведутся
праведные. Их только не
замечают, а если стать присматриваться — они есть. Я сейчас вспоминаю целую обитель
праведных, да еще из таких времен, в которые святое и доброе больше чем когда-нибудь пряталось от света. И,
заметьте, все не из чернородья и не из знати, а из людей служилых, зависимых, коим соблюсти правоту труднее; но тогда были… Верно и теперь есть, только, разумеется, искать надо.
В молодости, разъезжая с отцом по губернии, он часто бывал в барских домах, но ничего особенного не
замечал в них, чувствуя только стеснение от людей и вещей, а в этом доме ничто не стесняло; здесь было что-то ласковое и
праведное.
—
Праведное дело, матушка, — вполголоса
заметил смешавшийся немного Василий Борисыч.
Это было для пас ужасное открытие! Мы и не
заметили, что он уже пришел. Когда же это случилось? Мы всё еще просили «отвратить
праведный гнев, на ны движимый», и напитать людей, «яко же птицеми онеми», а тут уже все кончено: готово созревшее поле, на котором «стоит колос от колоса так, что не слыхать человеческого голоса, а сжатый сноп от снопа — день езды»…
И тогда дан будет избрáнным
праведным кровопийственный
меч, и отдадут они его неверным, и станут неверные тем
мечом убивать друг друга, многие из них погибнут на войне и в междоусобных бранях.
Катеньку
поместили в комнате возле Вареньки и Дуни. Все вечера девушки втроем проводили в беседах, иной раз зайдет, бывало, к ним и Марья Ивановна либо Варвара Петровна. А день весь почти девушки гуляли по́ саду либо просиживали в теплице; тогда из богадельни приходили к ним Василиса с Лукерьюшкой. Эти беседы совсем почти утвердили колебавшуюся Дуню в вере людей Божиих, и снова стала она с нетерпеньем ждать той ночи, когда примут ее во «святый блаженный круг верных
праведных». Тоска, однако, ее не покидала.
— Благодушный пастырь наш! — отвечал за всех Фома, преклоняя колено. — Человек рожден со страстями.
Молим тебя,
праведный, обрати гнев на милость, спаси Великий Новгород — он гибнет.
— Не посмотрел бы я ни на что, — отвечал ему Иоанн, — сам бы сжег ваш город и закалил бы в нем
праведный гнев мой смертью непокорных, а после залил бы пепел их кровью, но не хочу знаменовать начало владения моего над вами наказанием. Встань, храбрый молодец. Если ты так же
смело будешь защищать нынешнего государя своего, как разбойничал по окрестностям и заслонял
мечом свою отчизну, то я добрую стену найду в плечах твоих. Встань, я всех вас прощаю!
— Не посмотрел бы я ни на что, — отвечал ему Иоанн, — сам бы сжег ваш город и закалил бы в нем
праведный гнев мой смертью непокорных, а после залил бы пепел их кровью, но я не хочу ознаменовать начало владения моего над вами наказанием. Встань, храбрый юноша. Если ты так же
смело будешь защищать нынешнего государя своего, как разбойничал по окрестностям и заслонял
мечом свою отчизну, то я добрую стену найду в плечах твоих. Встань, я всех вас прощаю!